– Никогда раньше не видела его таким. – Джесс поправила волосы, надула щеки и выдохнула. – Может, он учуял говядину?

– Я и не знал, что в нем такое таится, – заметил Эд.

– Мои очки. – Танзи подняла перекрученный кусок металла. – Мама! Норман сломал мои очки.

Была четверть одиннадцатого.

– Я ничего не вижу без очков.

Джесс посмотрела на Эда. Вот дерьмо!

– Ладно, – сказал Эд. – Возьми полиэтиленовый пакет. Я собираюсь прибавить ходу.

Машина мчалась на большой скорости, холодный ветер с ревом рвался в открытые окна, мешая разговорам. Шотландские дороги были широкими и пустынными, и Эд ехал так быстро, что навигатор постоянно пересчитывал время до прибытия. Каждая выигранная минута казалась ему ударом воздушного кулака в голову. Танзи дважды стошнило. Эд отказался остановиться, чтобы ее вырвало на дорогу.

– Ей действительно плохо.

– Я нормально себя чувствую, – все время повторяла Танзи, опустив лицо в полиэтиленовый пакет. – Правда.

– Может, остановимся, милая? Всего на минутку?

– Нет. Едем. Буэ-э-э…

Времени останавливаться не было. От этого поездка не становилась более приятной. Никки отвернулся от сестры, зажав рукой нос. Даже Норман высунул голову как можно дальше на улицу.

Эд мчался как в рекламе роскошной машины: по пустым изгибам дороги, вдоль извилистого подножия открытых всем ветрам древних холмов. Машина держала сцепление со скользким асфальтом, как будто была для этого создана. Эд забыл, что замерз, что салон автомобиля практически испорчен, что его жизнь превратилась в хаос. Он полностью сосредоточился на том, чтобы ехать как можно быстрее и безопаснее, и среди восхитительных пейзажей на него снизошло просветление. Просветление, которое прерывал только кашель ребенка, которого тошнило в очередной пакет.

Эд довезет их до места. Он не просто был уверен в этом – он это знал. Он видел цель так ясно, как не видел ее много месяцев. И когда Абердин наконец забрезжил на горизонте со своими просторными серебристо-серыми зданиями и неожиданно современными небоскребами, мысли Эда помчались еще быстрее. Он направил машину в центр, наблюдая, как дороги сужаются и превращаются в булыжные мостовые. Углубились в доки, проехали мимо огромных танкеров и застряли в пробке. Уверенность Эда начала медленно, но неуклонно ослабевать. Тишина в машине становилась все более тревожной. Эд жал на кнопки в поисках объезда, но все варианты были бессмысленными и не давали выигрыша во времени. Навигатор начал работать против него, прибавляя минуты, которые вычел. Пятнадцать, девятнадцать, двадцать две минуты до здания университета. Двадцать пять минут. Слишком много.

– Почему мы стоим? – спросила Джесс в пустоту. Она нажимала кнопки радио, пытаясь найти информацию о пробках. – Что-то случилось?

– Просто затор.

– Что за бред, – сказал Никки. – Ну разумеется, пробка – это затор. Что же еще?

– Например, авария, – сказала Танзи.

– Но пробка сама по себе мешает движению. Так что проблема все равно в заторе.

– Нет, когда машины едут медленнее оттого, что их слишком много, – это совсем другое.

– А результат один и тот же.

– Но это неточное описание.

Джесс уставилась на навигатор.:

– Мы приехали куда надо? Я думала, доки рядом с университетом.

– Надо проехать через доки, чтобы попасть в университет.

– Вы уверены?

– Я уверен, Джесс. – Эд старался подавить напряжение в голосе. – Посмотрите на навигатор.

Последовало краткое молчание. Светофор впереди дважды загорелся зеленым, но никто даже с места не сдвинулся. Джесс, наоборот, непрерывно двигалась, ерзала, оглядывалась по сторонам в поисках свободного пути, который они просмотрели. Эд ее не винил. Он чувствовал то же самое.

– Боюсь, мы не успеем купить новые очки, – пробормотал он, когда светофор в четвертый раз загорелся зеленым.

– Но Танзи без них ничего не видит.

– Если мы отправимся на поиски аптеки, то не успеем к полудню.

Джесс закусила губу и повернулась:

– Танзи? Ты можешь смотреть через второе стекло?

Из пакета вынырнуло бледное зеленое лицо.

– Я попробую.

Автомобили окончательно остановились. Все притихли, напряжение в машине мучительно нарастало. Когда Норман заскулил, все хором зарычали: «Заткнись, Норман!» Эд чувствовал, что у него растет давление, как будто бремя ответственности становится все тяжелее. Надо было выехать на полчаса раньше. Надо было продумать дорогу как следует. А если они опоздают? Эд покосился на Джесс, которая нервно барабанила по колену. Наверное, она думает о том же. Наконец дорога необъяснимым образом расчистилась, как будто боги играли с ними, словно кошка с мышкой.

Эд мчался по мощеным улицам. Джесс вопила: «НО! НО!», навалившись на приборную панель, как будто была кучером и правила лошадью. Эда так заносило на поворотах, что навигатор начинал бормотать что-то непонятное. Эд въехал в университетский городок на двух колесах и следовал за маленькими печатными указателями, как попало расставленными на разномастных столбиках, пока не отыскал корпус Даунса – малопривлекательное административное здание, построенное в семидесятых годах из того же серого гранита, что и все остальное.

Машина с визгом въехала на парковку и замерла. Эд протяжно выдохнул и посмотрел на часы. Без шести минут двенадцать.

– Вот и все?

– Вот и все.

Джесс внезапно застыла, словно не могла поверить, что они наконец на месте. Затем расстегнула ремень и уставилась на автомобильную парковку, на мальчишек, которые разгуливали вокруг, как будто никуда не спешили. Одни читали электронные устройства, других сопровождали заметно нервничающие родители. На всех была форма разных частных школ.

– Я думала, это будет… масштабнее, – произнесла Джесс.

Никки смотрел на окружающий пейзаж сквозь серую морось:

– Ну конечно. Соревнование по математике – кассовое зрелище!

– Я ничего не вижу, – пожаловалась Танзи.

– Идите, регистрируйтесь. Я куплю очки.

Джесс повернулась к Эду.

– Но мы не захватили рецепта.

– Как-нибудь разберусь. Идите. ИДИТЕ.

Он видел, как она смотрит ему вслед, когда он юзом выехал с парковки и помчался обратно в городской центр.

Через семь минут и три попытки Эд сумел найти достаточно крупную аптеку, в которой продавали очки для чтения. Он затормозил так резко, что Норман упал вперед и стукнулся своей большой головой о его плечо. Ворча, пес заново устроился на заднем сиденье.

– Сидеть, – скомандовал Эд и бросился внутрь.

В аптеке никого не было, не считая пожилой женщины с корзинкой и двух продавцов, беседующих приглушенными голосами. Эд метался между полок с тампонами и зубными щетками, мозольными пластырями и уцененными рождественскими подарочными наборами, пока наконец не нашел нужную стойку рядом с кассой. Черт побери! Ну почему он не спросил, дальнозоркость у Танзи или близорукость? Он потянулся за телефоном, но вспомнил, что у него нет номера Джесс.

– Черт! Черт! Черт! – Эд стоял и строил догадки. Очки Танзи выглядели довольно сильными. Он ни разу не видел ее без очков. Вероятно, у нее близорукость? Дети чаще всего близоруки. Это взрослым приходится отодвигать предметы подальше, чтобы их разглядеть. Эд помедлил секунд десять и после мгновенного колебания снял со стойки все очки, для дальнозорких и близоруких, средней и сильной степени коррекции и бросил на прилавок груду прозрачных стекол в пластмассовых оправах.

Продавщица оторвалась от беседы с пожилой женщиной. Посмотрела на груду очков и на Эда. Обратила внимание на слюну на его воротнике. Эд украдкой попытался вытереть воротник рукавом, но только размазал пятно.

– Все. Беру все, – сказал Эд. – Но только если вы можете пробить покупку быстрее чем за тридцать секунд.

Продавщица взглянула на своего начальника, который пристально посмотрел на Эда и едва заметно кивнул. Девушка молча начала пробивать очки, аккуратно укладывая каждую пару в пакет.