– Пожалуй, вам лучше поскорее уехать. – Она кивнула в сторону мужчин. – У местного торговца анашой машина той же модели.

– Куда вы пытались добраться?

– В Шотландию. – Она почесала нос. – Это долгая история.

Мистер Николс ждал.

Джесс начала машинально болтать ногой:

– Мне нужно отвезти дочь на олимпиаду по математике. Проезд слишком дорого стоит. Хотя и не так дорого, как разговор с копами.

– На олимпиаду по математике?

– Ну да. Я тоже никогда о них не слышала до прошлой недели. Я же сказала, это долгая история.

– И что вы собираетесь делать?

Джесс посмотрела на заднее сиденье, на мирно дремлющую Танзи. Пожала плечами. Слова не шли у нее с языка.

Внезапно мистер Николс всмотрелся в лицо Никки.

– Ага. Это другая история.

– У вас много историй.

Мистер Николс повернулся и уставился на мужчин на углу. То ли погрузился в раздумья, то ли ждал, пока Джесс свалит из его машины.

– Спасибо, что подвезли. Весьма любезно с вашей стороны.

– Ну, за мной был должок. Я совершенно уверен, что это вы забрали меня из паба. Я проснулся на диване, моя машина благополучно стояла на парковке у паба, и у меня было худшее в мире похмелье. – Он помолчал. – Еще я смутно припоминаю, что вел себя по-свински. Возможно, не впервые.

– Все в порядке. – У нее вспыхнули уши. – Правда.

Никки открыл дверцу машины. От холодного воздуха Танзи пошевелилась. Она потерла глаза и заморгала, глядя на Джесс, затем медленно оглядела салон, припоминая события последнего часа.

– То есть мы никуда не едем?

Джесс собрала сумки, стоявшие у ног. Этот разговор лучше вести не при посторонних.

– Идем в дом, Танзи. Уже поздно.

– Значит, мы не едем в Шотландию?

Джесс смущенно улыбнулась мистеру Николсу:

– Еще раз спасибо.

Она вытащила сумки на мостовую. Воздух был неожиданно морозным. Никки стоял у калитки и ждал.

Голос Танзи надломился от внезапного понимания.

– Значит, я не буду учиться в Сент-Эннз?

Джесс попыталась улыбнуться:

– Давай поговорим об этом позже, милая.

– Но что мы будем делать? – спросил Никки.

– Не сейчас, Никки. Идем в дом.

– Ты должна полиции пять штук. Как мы попадем в Шотландию?

– Дети! Ну, пожалуйста! Идем в дом!

Норман со стоном поднялся с заднего сиденья и выполз из машины.

– Ты не сказала, что мы что-нибудь придумаем. – В голосе Танзи нарастала паника. – Ты всегда говоришь, что мы что-нибудь придумаем.

– Мы что-нибудь придумаем, – пообещала Джесс, вытаскивая одеяла из багажника.

– Ты сказала это не таким голосом, каким говоришь, когда мы действительно что-нибудь придумаем.

Танзи заплакала. Это было так неожиданно, что Джесс сперва растерялась.

– Держи! – Она сунула одеяла Никки и нырнула в машину, пытаясь вытащить Танзи.

– Танзи… милая. Выходи. Уже поздно. Мы об этом поговорим.

– Поговорим о том, что я не буду учиться в Сент-Эннз?

Мистер Николс смотрел на руль, как будто это было уже слишком. Джесс начала вполголоса извиняться.

– Она устала. – Джесс попыталась обхватить дочь рукой. Танзи отодвинулась. – Ради бога, простите.

В этот миг зазвонил телефон мистера Николса.

– Джемма, – устало произнес он, как будто ждал звонка.

Трубка злобно жужжала, как будто в ней сидела оса.

– Знаю, – тихо произнес мистер Николс.

– Я очень хочу учиться в Сент-Эннз, – плакала Танзи.

У нее упали очки – Джесс все не находила времени отвезти дочь в оптику и починить их, – и она закрыла глаза руками.

– Пожалуйста, можно мне учиться в Сент-Эннз? Пожалуйста, мама! Я буду очень хорошо себя вести. Только разреши мне учиться в Сент-Эннз.

– Тише! – В горле Джесс встал комок. Танзи никогда ни о чем не просила. Она была сделана из другого теста. – Танзи…

Никки отвернулся, точно был не в силах смотреть.

Мистер Николс произнес в трубку что-то неразборчивое. Танзи начала всхлипывать. Она висела на Джесс мертвым грузом. Как будто не желала выходить из машины.

– Идем, милая. – Джесс потянула ее.

Танзи уперлась руками и ногами в дверь:

– Пожалуйста, мама. Пожалуйста. Пожалуйста. Я буду очень хорошо себя вести.

– Танзи, ты не можешь оставаться в машине.

– Пожалуйста…

– Выходи. Немедленно, детка.

– Я отвезу вас, – произнес мистер Николс.

Джесс стукнулась головой о раму двери.

– Что?

– Я отвезу вас в Шотландию. – Он положил трубку и посмотрел на руль. – Мне нужно в Нортумберленд. Шотландия не намного дальше. Я вас подброшу.

Все умолкли. В конце улицы раздался взрыв смеха и хлопнула дверца машины. Джесс поправила съехавший набок хвостик.

– Спасибо, вы очень любезны, но мы не можем принять ваше предложение.

– Нет. – Никки наклонился вперед. – Еще как можем, Джесс. – Он посмотрел на Танзи. – Правда. Можем.

– Но мы даже не знаем вас. Я не могу просить вас…

– Я просто подвезу вас. Мне не трудно, – сказал мистер Николс, не глядя на нее.

Танзи всхлипнула и потерла нос:

– Пожалуйста, мама!

Джесс посмотрела на нее, на изуродованное лицо Никки, на мистера Николса. Ей нестерпимо хотелось выскочить из машины.

– Мне нечего вам предложить. – Ее голос надломился. – Совсем нечего.

Мистер Николс поднял бровь и взглянул на собаку.

– Даже пропылесосить задние сиденья после поездки?

Пожалуй, невежливо было выдыхать с таким облегчением.

– Ну… конечно, нет проблем.

– Тогда договорились. Ложитесь спать, я заеду за вами завтра утром.

11. Эд

Эдварду Николсу понадобилось минут пятнадцать, после того как он покинул район Дейнхолл, чтобы спросить себя, какого черта он только согласился отвезти свою сварливую уборщицу, двух ее чудаковатых детей и огромного вонючего пса до самой Шотландии. О чем он вообще думал? Он так и слышал скептический голос Джеммы:

– Ты везешь незнакомую девочку и ее семью на другой конец страны и называешь это «чрезвычайными обстоятельствами». Ясно. – (Он явственно услышал кавычки. Пауза.) – Она симпатичная?

– Кто?

– Мать. Большие сиськи? Длинные ресницы? Девица в беде?

– Дело не в этом. Э-э-э… – Эд не мог толком ответить, пока они сидели в машине.

– То есть «да»? – Джемма глубоко вздохнула. – Сколько можно, Эд!

Завтра он заедет к ним с утра пораньше, извинится и сошлется на неотложные дела. Она поймет. Наверное, ей тоже не хочется ехать в одной машине с едва знакомым человеком. Она не слишком обрадовалась его предложению.

Он даст денег на поезд ребенку. В конце концов, не его вина, что эта женщина – Джесс? – решила прокатиться на незастрахованной машине с просроченным акцизным диском. Если посмотреть со стороны – копы, чудаковатые дети, ночная прогулка, – от нее только и жди неприятностей. А Эду Николсу вполне хватало своих.

С этими мыслями он умылся, почистил зубы и уснул так крепко, как не спал несколько недель.

Он притормозил у калитки вскоре после девяти. Эд собирался приехать раньше, но забыл, где расположен дом. Район был настоящим лабиринтом однотипных улиц, и Эд вслепую колесил почти тридцать минут, пока не опознал Сикоув-авеню. И то лишь по пабу.

Утро было сырым и тихим, воздух – тяжелым от влаги. Улица была пустынной, не считая рыжего кота, который шагал по мостовой, выгнув хвост вопросительным знаком. При свете дня Дейнхолл казался чуть менее недружелюбным, но Эд все равно поймал себя на том, что дважды проверил, запер ли машину.

Он поднял взгляд на окна, надеясь, что нашел нужный дом. Одну из комнат второго этажа украшали белые и розовые флажки; на переднем крыльце безжизненно висели две корзины для цветов. На соседней дорожке стояла машина под брезентом. Но настоящая примета медленно бродила по садику в переднем дворе и остановилась, только чтобы задрать ногу над детским велосипедом. О господи! Этот пес. Огромный. Эд вспомнил, как он развалился на заднем сиденье его автомобиля вчера вечером. Когда Эд утром садился в машину, в ней еще попахивало.